=> Горная река
Немного полегчало. Общество выплюнуло полукровку за ненадобностью. Как назойливую занозу, которая впилась в кожу и лишь мешает всем процессам организма. Общество выталкнуло и запустила куда-то в неизвестность. Все равно, что оно там будет с ней дальше.
Хотя, вобщем-то, и такая роль Анул вполне устраивала. Лишь бы не трогал никто... И давал остатки своего обеда, если она будет облизывать лапы сильным. Такая роль её вполне устраивала.
Быть ковриком для ног, подставлять мягкий живот под ударами, поджимать хвост. На все обиды только молчать, поджимать хвост и твердить, с остекленевшими от ужаса глазами: "Да, высоверешнно правы..."
Анул это казалось нормальным. Ей казалось это правельным, нужным, необходимым. Преложи ей сейчас - она врядли захочет что-то изменить. Она не любит новшеств... Она привыкла жить старым. Лучше известное гнобление, чем неизвесный рай.
Может быть, где-то гулубоко в душе полукровка и мечтала. Мечтала о солнце, что в свое время заменит лампу. Мечтала о том, что когда-нибудь сумеет сама менять этот гунсный мир, который так ей осточертел...
Да, именно в такие моменты, те, кто по сильнее бросаються вниз со скалы. А те, кто такие же как Анул - совершенно потерявшие честь и гордость, остаються. Потому что бояться. И их звериный страх сильнее.
Лапы принесли её березовую рощу. Молодые, красивые деревца. Белые, нежные. Анул замерла, боясь что тут она лишняя. Уж слишком тут все по доброму, слишком по хорошему. Слишком... Просто слишком. Оно все слишком...
Но тут тихо. Тут спокойно. Можно ощутить себя на мнгновение кем-то большим. Можно представить себе, что ты - то вовсе не ты. Сыграть в игру... Анул ещё совсем ребенок. Она не наигралась, не натешилась. Ей ещё нужны были её куклы.

Незнакомый запах слишком поздно ударил в нозри. Волк шел против ветра, Анул не почувствовала его. Вот так вот просто... Кажеться, что одна. А на самом деле за тобой всегда кто-то наблюдает,в сегда дает оценку твоим дейсвиям, давая оценку твоему поведению. Стоит только расслабиться...
Анул вжала голову в плечи, сразу стала какой-то маленькой, жалкой... Да как всегда, вобщем-то. Заигралась. Надо быть другой. Надо помнить о существовании этого мира. Надо... А иногда так не хочеться.
Перед полукровкой стоял волк, почти в два раза больше неё самой. Он, вобщем-то не отличался от серой массы таких же, как он - серых, огромных волков, которые так часто встречались на пути полукровки.
Волк был хорошо слажен. Жилистый, поджарый, серый, метерый... Такие, обычно, честны с собой. Но лишь с собой...С остальными - как уж повезет. Они всегда пугали Анул своим взглядом, своим поведением. Они будто бы ставили на полукровке эксперементы. С холодным лицом наблюдая, как мир пожирает слабых.
Трхнув мордой, Анул рескнула встретиться с ним взглядом, изучая его морду. Жесткие черты. Но красивые... Безумно красивые, которые притягивают и отталкивают одновременно.
Заговорить первой полукровка не решалась. Ему понадобиться - он спросит все, что захочет. Не понадобиться - нападет сразу. С них, с этих волков, станеться. Хотя собаки куда жесче...

В последнем слове слышался вопрос. Уши дрогнули, прислушиваясь, улавливая звуки его голоса. Пытаясь увидеть в них что-то большее, чем просто приветсвие. Подтекст.
- Добрый. - Анул кивнула, будто бы соглашаясь, стараясь угодить огромному кобелю, который повстречался на её пути. Уши внов прижались к голове, хвост покорно опустился. В глазах - то самая, осточертвешая покрность, которая так уже достала... Ну как так можно?! Как можно постоянно ползать на брюхе перед сильнейшими, как можно постоянно покорно улыбаться им, не смотря ни на что? Как можно молчать, когда с тебя сдирают шкуру, раздирают тело?... Как можно молчать, когда твою душу пытаються загнать в стекляную банку и закупорить там навеки?! Как так можно?!!
Оказываеться, можно. Анул живет так вот уже всю свою жизнь. Хотя... могло бы быть иначе? Разве могло бы?.. Сомнительно.
Сколько раз полукровка пыталась заставить себя сопротивляться обществу. Сколько раз она пыталась заставить себя востать против обидчиков, против всех этих зажравшихся сволочей. Сколько?.. Много. Почти всегда. Но она была слишком безвольна. Слишком... Она не могла сломать себя. Не умела. Просто не выходило. Она старалась, боролась сама с собой, а потом вновь здавалась, покоряясь своему звериному страху. Чувствуя безумное отвращение к себе. Бездумную ненависть к своей жалкой душенке, которой нет уже спасения.
В мыслях - только как бы уберечь свою шкуру. Остальное ведь не важно... Раньше Анул это обижало. Сейчас нет. Уже нет... Не появлялось того знакомого комка в горле, который душил и заставлял слезы выступать на глазах. Давно уже нет...

Анул навострила уши в ответ. Ей нравилось вслушиваться в этот голос. Он был уверенным, он был спокойным и уравновешенным. Полукровке нравились такие голоса. Они командные, они рассказывают, что делать. В такие моменты жизнь становиться легкой и приятной, лишь потому, что тебе говорят, что делать. Так всегда проще, когда тебе диктуют... Проще к этому привыкнуть, чем сопротивляться.
- Выпрямись... - как эхо повторила полукровка, вслушиваясь в свой голос. Жалкий, противный, слабый. Вовсе не уверенный, не такой сладкий и не такой сильный. Анул ощутила свою нелепость на фоне этого серого волка. Невзрачность. Как в издевку Анул наделили маленькой физической силой, серой внешностью и тусклыми глазами.
- Так все говорят, - произнесла полукровка и отступила на шаг. Внезапно на морде пробежалась легкая улыбка. пробежлась и растворилась где-то в вечности, в небытие. Будто бы и не было вовсе.
Слишком измучилась. Слишком устала. Плюс ко всему все эти надоевшие морды на той реке... Анул любила воду. Особенно горные источники. Они были чистые, они были мощные, бурлящие. Как раз то, чего так не хватало самой Анул. Той самой бурлящести... Но когда так много волков собираються в однмо месте - тошнить начинает от их взглядов, от их слов, от их запаха... Когда они по одиночке - они прекрасны. Ими можно любоваться и любоваться. Ими можно наслаждаться, на них можно смотреть широко открытыми глазами и любить их. Любить дом озга костей, призерая себя за это. Ненавидя себя за это... А когда они вместе - их стоит только ненавидить. Поражаться их однообразности, серости и жалкости. Удивляться их низкости. Удивляться их слабости. Когда они в куче они далеко не сила.

-слова-лишь звук, зачастую не имеющий под собою никакого основания. -усмехнулся волк. Улыбка была уверенная, ласковая. Не хотелось обижать либо пугать этого волчонка, который казался более чем несчастен. Хотя...многие хотят быть и такими.
-Я всего лишь подталкиваю тебя к действию. Нечего предо мною стелиться, я не бог и не царь.- чуть понизив тон продолжил говорить самец не спуская своих желтых глаз с собеседницы. Он не знал, что такого сделала ей ее короткая жизнь, что она готова на брюхе ползать перед ним. Что такого сделали морально убитые самцы, если она так начала их остеригаться и боятся.
-Меня зовут Грэйв.- имя- первое откровение. первый шаг к тому, чтобы показать то, что он безоружен

Волк повернул модру на голос..Странно, что он не услышал приближения самки за своей спиною, наверняка слишком увлекся беседой.
Черная волчица приближалась к этому подобию компании. Самец потянул воздух носом, чтобы попробовать ее на вкус..О, эта волчица была намного старше чем его юная собеседница, скорее его одногодка. Это было видно по "потертой"  поступи, по морде и глазам..
-здравствуй.-кивнул сероспинный и вновь повернул морду к маленькой самке.
Просит прощения..Перед ним? за что же, дайте узать, да осмыслить. Он не видел причин.
-не стоит извеняться передо мной.

Грэйв повернул морду к очередному гостю... На секунду его челюсти сжались и скрипнули, беглая мысль пробежала в голове о том, что слишком много незенакомых волков собралось тут, в непосредственной близлсти с ним- одиночкой. Хотя, эта же мысть пробудила в груди интерес и вопрос "почему"?
Запах крови ударил в нос . Голова закружилась, волк прикрыл желтые глаза блаженно вдыхая запах, пробуя его, запоминая, будто осознавая, что больше никогда его не сможет почувствовать.
Сколько дней он не емл свежего мяса?
Что-то кольнула в желудке. Серый волк открыл глаза и свет немного ослепил его..Либо это белая шкура вновьпришедшей?
-Здравствуй.- слегка склонив морду ответил на приветствие Грэйв.
Столь разные...Черная, белая.  Щенок и половозрелая самка. Однако во всех троих сердцах уже полно червоточин, полно боли и грязи, которыми их щедро одарила жизнь. Возможно, они вполне заслужили это.

Морда Грэйва оставалась холодна. Взгляд стал более суровым, тяжелым. Он грузом лег на морду обращающейся к нему волчицы, словно свинцовая плита на неадгробье.
- я не собирался причинять тебе какой-либо ущерб. Не принимай всех на один манер, волчица. Я не столь прост, как те банальные ублюдки- голос отдавал холодом, стал одновременно резок, но я по прежнему бархатист.
Волк не спускал глаз с морды волчицы, изучая, как казалось, каждую ее деталь.
- Могильщик.-представился самец-Грэйв.-продолжил он не отвращая взгляда от самки. Было интересно, от чего она столь резко и предвзято к нему отнеслась, чем же ей не угодила ее жизнь..Жаль, что чтение мыслей не  в его специальности.

Казалось, что напряжение должно спасть на нет, однако Грэйв все еще продолжал холодно смотреть на пришедшую самку. Проверка? С каких это пор существо из массы серости и сырости начинает вести какие-то проверки его поведения? Либо это общество начинает медленно самоисцеляться, приобретая мозги? Столько вопросов оставались открытыми, но серый волк знал, что рано или поздно он найден на них ответы.
-взаимно.- ответил самец и опустил взляд на раненые лапы собеседницы-Охотник, без быстрых и здоровых лап- это уже жертва. Жертва жизни и голода. Как Вас угораздило пострадать?- врядле это была забота о "ближнем", скорее простая попытка расположения к себе собеседника, что никогда не бывает лишним.